[.soll.]

Привел в порядок рабочий стол, мои документы и мой компьютер.
Стало как-то пусто и безжизненно-педантично.

Непереставая поражаюсь Леониду Николаевичу, открываю все новые и давно забытые грани, все новые ощущения тяжести мыслей и весь спектр серого.
И вот они, эти страшные слова, раздирающие горло:

– Он не был обманщик. Он был невинен и чист. Вы слышите? Иуда обманул вас. Он предал вам невинного!
Ждет. И слышит равнодушный, старческий голос Анны:

– И это все, что ты хотел сказать?

– Кажется, вы не поняли меня,– говорит Иуда с достоинством, бледнея.– Иуда обманул вас. Он был невинен. Вы убили невинного.

Тот, у которого птичье лицо, улыбается, но Анна равнодушен, Анна скучен, Анна зевает. И зевает вслед за ним Каиафа и говорит утомленно:

– Что же мне говорили об уме Иуды из Кариота? Это просто дурак, очень скучный дурак.

– Что! – кричит Иуда, весь наливаясь темным бешенством.– А кто вы, умные! Иуда обманул вас – вы слышите! Не его он предал, а вас, мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки. Тридцать Серебреников! Так, так. Но ведь это цена вашей крови, грязной, как те помои, что выливают женщины за ворота домов своих. Ах, Анна, старый, седой, глупый Анна, наглотавшийся закона,– зачем ты не дал одним серебреником, одним оболом больше! Ведь в этой цене пойдешь ты вовеки!

– Вон! – закричал побагровевший Каиафа. Но Анна остановил его движением руки и все так же равнодушно спросил Иуду:

– Теперь все?

– Ведь если я пойду в пустыню и крикну зверям: звери, вы слышали, во сколько оценили люди своего Иисуса, что сделают звери? Они вылезут из логовищ, они завоют от гнева, они забудут свой страх перед человеком и все придут сюда, чтобы сожрать вас! Если я скажу морю: море, ты знаешь, во сколько люди оценили своего Иисуса? Если я скажу горам: горы, вы знаете, во сколько люди оценили Иисуса? И море и горы оставят свои места, определенные извека, и придут сюда, и упадут на головы ваши!

– Не хочет ли Иуда стать пророком? Он говорит так громко! – насмешливо заметил тот, у которого было птичье лицо, и заискивающе взглянул на Каиафу.

– Сегодня я видел бледное солнце. Оно смотрело с ужасом на землю и говорило: где же человек? Сегодня я видел скорпиона. Он сидел на камне и смеялся и говорил:

где же человек? Я подошел близко и в глаза ему посмотрел. И он смеялся и говорил: где же человек, скажите мне, я не вижу! Или ослеп Иуда, бедный Иуда из Кариота!

Comments

[Исфирь]

Леонид Николаевич - это круто)) особенно по имени-отчеству)

[.soll.]

Исфирь
ну вот скажи только, что он не великолепен для того, чтобы обращаться к нему по имени отчеству?)

[Исфирь]

конечно-конечно, я не спорю)

[Cardinal Sin]

а я бы поспорила) но рутина заела

[.soll.]

я вас обоих побью, когда котлеты есть придете)
и буду читать андреева)

[Исфирь]

ты будешь нам читать АНдреева?)))

[.soll.]

будете у меня питаться духовно)
а уж потом и до котлет допущу)

[Cardinal Sin]

в ** Андреева) я свое уж поверь, уже начитала))